Омская архаика Николая Перистова

Косторезных школ в России хватает – есть холмогорская, чукотская, якутская, тобольская... А еще – необычные работы омского мастера Николая Перистова и его учеников, которые невозможно отнести ни к одной из них. Хотя об омской школе резьбы еще никто не говорит, это яркое явление в косторезном искусстве неизменно привлекает посетителей международных и всероссийских выставок. В прошлом году в Петербурге на выставке, проходившей в Константиновском дворце, омская экспозиция вновь вызвала огромный интерес – то, что делает Николай Васильевич, слишком непохоже на привычные костяные фигурки.

Работы омского мастера–костореза напоминают неожиданно оказавшийся в современном мире осколок далекого прошлого, неожиданный вполне осязаемый привет из времен, которые от нас отделяют тысячелетия. Николай Перистов не боится использовать в своих работах рельеф, инкрустацию, приспособить кость мамонта в качестве подставки под миниатюрную композицию, уйти от привычной полированной белизны. Ведь он с самого начала не хотел быть похожим ни на кого.

– Бивень мамонта – очень интересный материал, очень богатый, серьезный, намного серьезней дерева. Покорить его невозможно – мамонт – это не пластилин. Нужно научиться с ним дружить, полюбить друг друга. Тогда материал тебе поддастся, и ты сможешь делать из него красивые вещи, – с улыбкой раскрывает свой секрет омский мастер.

Николай Васильевич дружит с мамонтом уже четверть века. Он много путешествовал по северным регионам, ездил на Ямал, на полярный Урал. В своих поездках встречал бивни мамонтов, встречал людей, которые пытались делать из них рукоятки для ножей и прочие применимые в быту вещи. Потом на худграфе омского пединститута Николай познакомился с классиком сибирского косторезного ремесла Виктором Синицким, приехавшим в наш город с Тобольской косторезной фабрики по приглашению омского правительства. Встреча оказалась судьбоносной – Николай стал его учеником.

– Я с детства рисовал и лепил, но с резьбой у меня поначалу многое не получалось. Виктор Степанович всегда говорил: «Ну что ты хочешь, Коля? Я режу бивень 50 с чем-то лет и до сих пор учусь», – вспоминает Николай Васильевич.

Эти слова он теперь повторяет своим ученикам – ребятам из студии «Архаика». Своих учителей Николай Перистов вспоминает с благодарностью.

– Если бы мои педагоги не вложили в меня правильное объемное ощущение мира, я никогда бы не стал резчиком по кости, – признается он.

Портрет Виктора Синицкого висит в его мастерской. А младший брат мастера в «Архаике» дорогой и желанный гость. Отметивший 85-ый юбилей Александр Степанович ездит в экспедиции и запросто общается с 19-летними ребятами. Каждый год Николай Васильевич ездит на север области за материалом – мамонтовым бивнем. С прозаической «говяжьей косточкой» в «Архаике» не работают даже ученики.

– Мы ходим по берегам Иртыша и собираем вынесенные рекой древности. Правда, символически возим с собой лопату, – рассказывает мастер.

Узнать, насколько тебе повезло с находкой, можно только, распилив бивень. Самый верх его называется оболонь и бывает очень интересным по цвету. Да и сами бивни удивляют разнообразием оттенков – коричневые, сероватые, золотистые. Попадаются даже совершенно невозможные красноватые, зеленые и голубые. Омский мастер первым стал это использовать, отказавшись от избитого белого цвета. Работы Николая Перистова отличает очень интересная цветовая гамма.

Бивней в Омской области хватает. Но есть одно «но». Часто оказывается, что примерно 90% находки – это никакой не бивень, а сплошной мел. Ведь у нас не Якутия с ее вечной мерзлотой. Мел приходится выбивать. И работать с тем, что осталось. Если эта «корочка» потолще, можно сделать фигурку, если потоньше – пластинку, из обломков собрать основание для фигурки. В общем, уходить от традиционных приемов омичей заставляют обстоятельства.

Традиционного классического материала для работы у нас не хватает, потому приходится работать с нестандартным. Но этот минус омскому мастеру удалось превратить в плюс. Вы когда-нибудь видели мозаику из бивня мамонта? У Николая Перистова есть работа под названием «Срез времени» на дереве, на срезе потрескавшегося от солнца березового капа из кусочков необработанного бивня выложены две фигурки мамонтов. Скелетная кость мамонта считается неподелочным материалом. Она намного тверже бивня и не такая податливая – портятся фрезы, ломаются инструменты. Но Николай Васильевич еще 20 лет назад начал вырезать из неподелочного материала фигурки – начал со славянского цикла: пастушков с дудочками, женщин с детьми... Он редко следует классическому правилу резчиков – нарисовать эскиз, слепить модель из пластилина и только потом приступать к работе.

– Я ленивый человек – леплю, только когда мы делаем какие-то коллективные и очень ответственные работы.. Я очень в этом отношении, конечно, недорабатываю – все держу в голове. А с другой стороны, это вносит в работу элемент импровизации.

У Николая Васильевича два любимых направления – историческое и философское. По названиям работ – «Когда-то на берегах Оми», «Первопредок», «Земля пращуров» – видно, что его вдохновляет история наших предков, людей, которые жили здесь многие тысячи лет назад. Он вообще часто ставит себя на место своего пращура: «Меня всегда интересовало, о чем он думал, о чем мечтал, чем жил». Есть работы, посвященные основанию Омска. Например, Николай Васильевич вернул из пучины забвения первую Омскую крепость, символично вырезав ее из тысячелетнего материала.. Неслучайно Николай Перистов считает, что резчик по кости должен знать историю, фольклор, этнографию. Без этих знаний невозможно нормально работать. Причем книжных знаний недостаточно – к вещам из прошлого нужно прикоснуться, увидеть их своими глазами в музеях, хранилищах.

Огромный простор для фантазии мастеру предоставляют любимые животные – мамонты. Вот работа под названием «Приношение даров» – люди приходят к мамонтам с дарами, вот другая – «Приручение мамонтов» – ребенок сидит на бивне, а мамонт работает, бревна таскает – как слоны в Индии.

Николай Перистов – художник-философ. У него много говорящих работ. На одном рельефном панно изображена женщина с ребенком на руках, внизу череп – мастер вписал в эту лаконичную композицию весь круг жизни – рождение, жизнь и смерть. На лопатке мамонта вырезаны самые разные волки и овцы, на выступе стоит объемный баран внушительного вида. И сама собой напрашивается мысль – волки зубастые, но овцы тоже бывают с рогами... Кстати, здесь Николай Васильевич использовал один из своих любимых приемов мастера – использовать рельефную плоскость в сочетании с миниатюрной скульптурой.

Еще одна работа Николая Перистова называется «Следы». На лопатке мамонта заходят друг на друга след современного человека и след нашего древнего предка.

– Второй след – мой. Намазал ногу гуашью, подложил белый листок и наступаю, чтобы след остался, чтобы потом его вырезать и обвести и тут заходит ко мне одна дама... Подумала, наверное, что я сбрендил, – вспоминает Николай Васильевич. Изобретенные Николаем Перистовым приемы уже стали перенимать другие мастера – похожие работы появились, например в Салехарде

– Я не против, – улыбается Николай Васильевич.

Ведь своим работам и выставкам, в которых довелось участвовать, он уже потерял счет. А новые идеи, до которых никто раньше не додумывался, по-прежнему идут сплошным потоком. Недавно появилась мысль использовать в философских панно древнюю керамику, осколки которой регулярно вымывает Иртыш. Раму заменят фрагменты ребер, бивней мамонта, на основу пойдет береста или кожа...

– Для меня каждая такая работа – это не просто красивая штучка, которую можно повесить на стену или поставить в шкаф, а целая жизнь, философия, которую нужно донести до зрителя, – признается мастер, сумевший в суете настоящего не потерять связь с прошлым.

Елена Мачульская